Саратовские новости
Саратовский криминал

Хочу быть плохой

2 декабря 2001г.

Я всегда была хорошей. Даже нет, не хорошей – просто паинькой…
Наверно, даже мои подмокшие пеленки благоухали ароматом майских роз.
В школе я была круглой отличницей, все десять лет сидела на первой парте и носила бантик.
В институте все, что только возможно, мне зачли «автоматом», и, само собой разумеется, выдали по окончании красный диплом.
В девятнадцать лет родители познакомили меня с сыном своих институтских товарищей. Когда я закончила институт, мы поженились, испытывая друг к другу самые теплые чувства.
Мой муж (назовем его «М») работал в кредитном отделе престижного банка. Через год после нашей свадьбы он стал заместителем начальника, а спустя еще год – начальником кредитного отдела.
Мы купили двухкомнатную квартиру, а затем и машину.
Не буду говорить о том, куда устроили меня, иначе легко будет вычислить, кто я. Скажу лишь одно – работа у меня престижная и «не очень пыльная». У меня всегда есть возможность на пару – тройку часиков заскочить домой. Главное быть на рабочем месте без опозданий.
Но речь не о моем «благополучии», вернее – о взгляде на оное благополучие несколько под иным углом зрения.
Еще со старших классов школы я чувствую в душе какой-то зуд. Какие-то непонятные сны и странные мысли лишают меня покоя.
Всю жизнь меня обволакивает какая-то доброжелательная строгость. Вначале родители контролировали каждый мой шаг и каждое мое слово. Потом «М» стал обо мне «заботиться» таким образом, что мне кажется, будто это не моя жизнь, а нескончаемый «мыльный» сериал, в котором главная героиня сущий ангел.
Все началось внезапно.
Как-то промозглым осенним вечером я в обычное время возвращалась домой. Предвидя толчею «часа пик» в автобусе, на остановку особо не спешила. Руку мне оттягивал изрядной тяжести пакет с провизией, тротуар был покрыт лужами, порывистый ветер норовил вырвать зонтик – одним словом, благодать…
Когда возле меня тормознули измызганные «Жигули», я по привычке отвернула голову и ускорила ход. Машина проехала немного вперед и остановилась. Водитель распахнул дверцу и, перегнувшись со своего места, предложил меня подвезти. После недолгих переговоров я подумала – а почему собственно нет? И села в машину.
Это было первый раз в моей жизни. Он недвусмысленно предложил. Я недвусмысленно согласилась. Мы заехали в какой-то темный двор. Боже, какое я получила удовольствие! Страх быть застигнутыми и вся мерзость ситуации возбудили во мне какой-то необъяснимый кураж. Через час я уже выходила из машины в квартале от своего дома. Мой нежданный визави догадался, наконец, спросить, как меня зовут. «Юля!» — соврала я. Он попросил назначить новое свидание. Я вновь соврала.
Проведя два дня в лихорадочных раздумьях, я пришла к выводу – меня манит риск. Я вижу происходящее со мной, как бы со стороны и как бы назидательно грожу себе пальцем: «Плохая, какая ты плохая»… В тот же вечер я украла в супермаркете пачку самых дорогих сигарет. Никогда раньше я не чувствовала и десятой доли тех эмоций, которые испытала! Поднявшись в вонючем лифте на какой-то этаж в незнакомой девятиэтажке, я первый раз в жизни закурила, прикурив от купленной в том же магазине зажигалки. Давясь горьким дымом и кашляя, я высосала сигарету до фильтра. С тех пор пачка без одной сигареты хранится у меня дома в потаенном месте, как самая дорогая память.
Прошло еще некоторое время. У нас потекла труба в ванной. Я позвонила на работу, сообщила о том, что вызвала сантехника и стала ждать. Пришел какой-то невзрачный мужичишка с большими, грязными руками. Я стала помогать ему. То тряпку принесу, то подам что-то. То там повернусь, то сям нагнусь. Короче – его я совратила сама. Он сказал, что завтра надо было бы проверить… Я все поняла и совсем не была против. После этого мужичишка «проверял» не раз. Пресное семейное ложе приобрело «остренькую» приправу. Когда я была на нем с мужем, вспоминала мужичка. С мужичком представляла, что нас вот-вот «застукает» муж. Все было нормально. Но через полгода он мне надоел и «проверки» прекратились.
По весне мужа направили на три месяца в Германию, за опытом. Я тоже решила запастись «опытом» и пошла в ночной клуб на отборочный конкурс стриптизерш. Меня приняли. Я раздевалась под взглядами мужчин, получая большее удовольствие, чем они. Жаль, что это было не так часто, как хотела я, и что муж вернулся так быстро.
Я вынуждена была покинуть «шоу-бизнес», но история получила продолжение. Однажды юноша, совсем еще мальчик, предложил подвезти меня.
В ожидании подходящего «приключения» я теперь не всегда «шарахалась» от машин. Мальчик был симпатичным, и мое второе «я» подумало: почему нет? В случае с мальчуганом (назовем его «В») я помыкала им, как хотела, и получала от этой связи наслаждение с налетом садизма. Но он мне быстро надоел. Меня до дурноты обуревало чувство брезгливости, когда он все слюнявил и слюнявил мое тело, пытаясь таким образом возбудить. Чувствовалось, что недостаток опыта он пытается возместить чтением дурацких книжек, в которых мужики выдумывают, что чувствует и как хочет женщина.
В отместку я измывалась над ним и над его машиной, новенькой «девяткой», которую ему купил папа на день рождения. Собственно говоря, отмечая с однокурсниками день рождения, заодно обмывая папин подарок, он и увидел меня на сцене, был, по его словам, поражен в самое сердце и «влюблен с первого взгляда». Однажды я в очередной раз уговорила «В» и села за руль. Было скользко и я (не специально, а может – специально), ткнулась бампером в бампер стоящего «Мерседеса». Машины не пострадали, но хозяин «Мерседеса», здоровущий спортивного вида парень, пробрал меня взглядом, как рентген. Я почувствовала неудержимое желание отдаться ему здесь же, на грязной мостовой. Короче, я уехала с ним, оставив моего бедного мальчика сиротливо стоять у обочины. «С» (так я буду называть моего нового «бойфренда») трахал меня всю ночь, поворачивая и переворачивая мое тело невообразимыми способами. Я жалела только об одном – муж ну никак не мог вернуться и внезапно войти в спальню. Он уехал в командировку, проверять обеспечение кредита.
Наши встречи с «С» продолжались и после возвращения мужа, теперь уже у него на квартире. «С» звонил мне на работу. Я или сбегала на пару часов днем, или уходила чуть раньше. «С» ждал меня в машине, и мы мчались к нему домой. После «сеанса связи» «С» с такой же быстротой отвозил меня. Муж ни о чем не догадывался. Я была все той же «хорошей девочкой», которую он любил во мне до беспамятства.
Раздвоение личности, возможность быть попеременно обожаемым идеалом непорочности и развратной стервой наполняли мою жизнь насыщенностью и полнотой ощущений.
Омрачало только преследование меня по пятам со стороны «В». Он караулил меня возле дома (утром) и около работы (вечером). Он писал стихи и пытался всучить мне их вместе с букетами цветов. Однажды я решила поставить все точки над «i», для чего согласилась встретиться. «В» так по-детски радовался, когда я села к нему в машину, что у меня не хватило духу отшить его. Он все не так понял. Проклиная себя за слабость, я пожалела его. С этого дня все пошло из рук вон плохо. Я встречалась с «С», я встречалась с «В», я была женой «М». Это было слишком, даже для меня. И я решилась рассказать все «С», чтобы он вразумил мальчика. Предварительно взяв с него честное слово, что с мальчиком все будет в порядке и «С» его не тронет, я назначила «В» встречу, на которую вместо меня подъехал «С».
Не знаю, как происходил разговор, но «В» меня больше не преследовал.
А через неделю на домашний адрес пришло письмо, которое оказалось посмертным посланием «В». Я не придала особого значения письму, зная склонность «В» к драматическим эффектам. Но, просматривая на работе газету, наткнулась на заметку, в которой говорилось о самоубийстве юноши. Он загнал машину в гараж, заперся изнутри и завел двигатель. В машине нашли послание в стихах некой женщине. Положение тела указывало на то, что мальчик передумал умирать, но так и не смог открыть запертые ворота.
Я позвонила «В» домой. Мне ответила мать «В». Я представилась одноклассницей. Но мать «В» материнским чутьем поняла, что говорит с виновницей гибели сына, и прокляла меня. Я бросила трубку, как ужаленная.
На следующий день я побывала на могиле «В», но особого потрясения не испытала. Могу ли я отвечать за то, что он сам себе надумал?
Прошло два года. С «С» мы давно расстались. Я поменяла несколько «бойфрендов», в том числе – обольстила начальника своего мужа. Благодаря этому муж получил повышение и возглавил филиал банка в пригороде, в результате чего добирается домой достаточно поздно.
Он все так же любит меня. И уверен, что я люблю его не меньше. Я остаюсь все той же «замечательной женой и безупречной дочерью», как меня и воспитали родители. Детей у нас пока нет. Я очень хочу (а может быть – не хочу) становиться матерью и воспитывать «хорошую дочь» или «хорошего сына».
Может быть, я когда-нибудь расскажу всю правду мужу. Возможно, это придаст дополнительные краски моему наслаждению жизнью. А может быть и нет.

Владимир Лопухин

Обсудить

Комментарии:

 

Загружается, подождите...