Близкая к исполнительной власти пресса, или, по выражению одного из правительственных чиновников, "прошинчуковская" ("Репортер", "Саратов СП", "Земское обозрение") прокомментировала нынешнюю осторожно-лояльную позицию Саурина не без злорадства, дескать, сломался, не умеешь — не бунтуй. Такое впечатление, будто журналисты этих изданий еще недавно увязывали свои убеждения по службе с тайной верой в Саурина как "героя Сопротивления", а теперь он обманул их в лучших ожиданиях и вообще разрушил веру в человечество. Все это напоминает злорадное ликование советской прессы по поводу диссидентских покаяний. Бог с ними, с политическими интересами, но осуждать человека, брошенного за решетку с единственной целью — усилить давление (смехотворная абсурдность поводов была очевидна всем) не за то, что сказал, а за то, чего не сказал, как-то не по-людски это. По свидетельству Саурина, в прокуратуру его возили в наручниках, не снимая их и во время допросов. Однажды мне довелось провести в наручниках пару часов (шел из гостей, милицейский наряд потребовал предъявить документы, чем-то редакционное удостоверение им не глянулось, ну и дальше все как положено, вплоть до ночевки в "обезьяннике") и могу заявить: "браслеты" на запястьях - это настоящая пытка. А кто из нас, читая в детстве про Зою Космодемьянскую, не признавался себе, что такого не выдержит? Да и была ли девушка из села Петрищева?
Общий же знаменатель подобных отчетов (аккуратней — в "Саратове СП", попримитивней — в "Репортере") вычисляем легко - это все то же, в свое время многократно артикулированное губернатором Аяцковым желание "поставить точку в балаковской истории". И желание финальной точки столь велико, что ставится она по любому поводу — сорванного второго тура выборов мэра, появления в Балаково нелигитимной власти, попирающих всякую законность судебных решений, посадки Саурина, выхода Саурина под подписку… Словом, одной точки не получилось, получилось много. Многоточий.
На мой взгляд, цепочка июньских событий вокруг опального главы БМО — очередной раунд затянувшегося боя Алексея Саурина с Дмитрием Аяцковым. Победа в нем пока за последним Аяцков отправил Саурина в нокдаун. Однако раунд этот далеко не финальный, да и нокдаун — не повод для окончательного триумфа. Да, в ближнем бою губернатор оказался сильнее, но в боксе многое решают общие стратегия и тактика. И Саурин, похоже, какие-то тактические ходы, способные привести к успеху, сейчас нащупывает…
Почему я описываю политическое противостояние в терминах файтерского сленга? Любитель бокса на безопасном от него расстоянии, я сразу сравнил этот конфликт с профессиональным поединком, а дальнейшие события только усугубляли эти ощущения: раз пошла в области такая политика, о ней можно и нужно говорить в терминах профессиональной махаловки. Аналитики Илья Малякин и Александр Свешников, подводя в журнале политические итоги прошедшего месяца на основании экспертного опроса (см. "Рейтинг: Уроки июня") проводят неожиданную, но по некоторому размышлению, справедливую параллель между нынешними делами Саурина и этапом карьеры Ельцина, годами приведшими его к власти (1989 - 1991).
Другое дело, что Ельцин был стратегом: выбрав путь напролом, безоглядно вперед, рискнув смертельно в поединке с дряхлеющей, но еще могучей системой, он выиграл, а значит, оказался прав исторически. Калибр Саурина иной, прямой путь безоглядного оппози-ционерства и обличений, подкрепленный пусть единодушной, но пока только моральной поддержкой союзников, уже явил ему нешуточные тернии... Спасе-ние Саурина — в тактике позиционной.
Из опыта великих боев: в ходе знаменитого киншасского побоища "величайшего" Мохаммеда Али с "великим" Джорджем Форменом, Али, уже не столь прыткий, как в молодости, применил неожиданный тактический ход. Продержавшись позиционно на дистанции раундов пять-шесть, он, будто обессилев, лег на канаты, подставляя тело ударам. Формен пошел молотить, промахиваясь и попадая, Мохаммед терпел, выжидал, и, наконец, поймал со-перника на своей коронной, принесшей титул "Величайшего" встречной серии… "Eight, nine… OUT!!!". Кое-что узнаваемо, не так ли? Не означает ли сегодняшняя позиция Саурина, все эти встречи с губернатором, аккуратные ответы, напоминания о заслугах, выверенные благодарности за освобождение, того, что он предпочел "лечь на канаты", дожидаясь возможностей извне для адекватного ответа. Главное в упомянутой встрече Саурина с журналистами не ответ "не знаю" на вопрос о заказчиках срыва балаковских выборов и ареста, уже затрепанного в комментариях, но заявления о том, что он, Саурин, в любом случае будет дожидаться снятия с него уголовных обвинений и решения Конституционного и Верховного судов по поводу того же срыва выборов. Снятие уголовных обвинений в первую очередь — это прекращение действия подписки, свободный выезд, а в Москве явно не будет необходимости в лояльности и расшаркиваниях. Встречная серия? Предпринимает какие-то тактические шаги и противоположная сторона, но они слишком прогнозируемы. Трудоустройство— места зампреда правительства, начальника УФПС и ГТРК "Саратов", главы отделения "Сбербанка". Кстати, неплохая иллюстрация к "порядкам на этом Сахалине" — почтовое управление и телерадиокомпания — структуры федерального подчинения (как себя в свете этих заявлений чувствуют господа Буланов и Россошанский?), а "Сбербанк" так вообще акционерное общество. Ну да ладно. Правда, еще один козырь команде губернатора неожиданно подкинула ситуация с выборами в Приморье, кандидат В. Черепков был снят с выборов по "балаковскому сценарию", после первого тура. Реакция федеральных структур — вялая.
Что до Дмитрия Федоровича, то он и в применении подобной "избирательной технологии" оказался первым, обогнав политически одиозное Приморье.
Саурин, впрочем, уверен в положительном для себя решении высших судебных инстанций. Как там в песне: Мне руку поднял рефери, которой я не бил…
Алексей Колобродов