Фотографии на стенах комнаты Александра Семеновича Чертова, многие его письма, записки можно безо всякой натяжки назвать документами историческими: справка, подтверждающая прохождение производственной практики в театральном училище имени Щукина под руководством известного режиссера и педагога Б.Е.Захавы, записка от драматурга Евгения Шварца, письмо от художественного руководителя Малого театра Бориса Равенских с признанием: «самому дорогому для меня человеку - другу Саше Чертову»... А кто бы, например, мог предвидеть, что один из воспитанников режиссера, Юра Левитанский (в 1934 году А.С.Чертов организовал в Донецке первый в стране Дом художественного воспитания) когда-нибудь станет гордостью российский поэзии, а другой пионер, Сеня Соколовский, - народным артистом Советского Союза?
Почти пятьдесят лет жизни и творческой работы (что для него, режиссера и педагога - одно и то же) Александра Чертова связаны с Саратовом. Он приехал в наш город в 1945 году, и теперь этот факт можно расценивать как большую удачу для всех, кто успел пройти знаменитую «муштру Деда» в стенах Саратовского театрального училища.
28 марта 2001 года Александру Семеновичу Чертову исполнилось девяносто три года - мы все для него «деточки», как привычно называл режиссер своих учеников. Но, вслушиваясь в его чертовски живую, вдумчивую речь, невольно ловишь себя на мысли, что возраст не имеет значения. Главное - не потерять возможности мыслить, это самое интересное на свете! И никогда не отчаиваться, не думать, что оказался в тупике. В человеке заложена замечательная способность постоянно экспериментировать, пробовать, искать новое, адаптироваться к переменам. И верить в лучшее, разумеется...
- В наше время немного таких оптимистов, Александр Семенович. Может быть, вы давно не смотрели телевизор?
- Что вы, деточка, я постоянно смотрю телевизор - и новости, и другие передачи, читаю книги. Думаете, я не понимаю, как по-малахольному мы все живем? Но все же любопытно посмотреть, чем все это закончится.
- Как режиссер-кукольник и человек с громадным жизненным опытом вы, наверное, могли бы предложить свой вариант программы «Куклы»?
- Сейчас я эту программу редко смотрю. Когда-то она была по-настоящему острой, но сейчас почти не вызывает никаких эмоций.
Современный театр со своим желанием снять перед зрителями штаны порой сильно удручает. В последнее время я много размышляю о природе кукольного жанра и твердо убежден - в кукольном театре нужно ставить только то, что невозможно поставить в театре драмы. У кукольного театра свои совершенно уникальные возможности для изобретательности, смешных трюков, неожиданных превращений... Только здесь можно сделать судью, рука которого будет на несколько метров выдвигаться вперед и залезать в карман. Кстати, я вовсе не считаю себя «режиссером-кукольником». По образованию я просто театральный режиссер, а по складу души - скорее учитель...
- Поделитесь секретом, как удавалось одинаково легко находить общий язык с молодыми людьми послевоенных лет и совершенно иными по духу «детьми перестройки», которые одинаково в вас души не чаяли?
- Потому что я привык сразу же принимать «условия игры» другого человека. У меня самого нет условий игры, мне всегда было интереснее не себя «подарить», а понять, чем живет другой человек, особенно в юности, когда у него еще донышка совсем не видно. Старался не поучать - просто честно проходить, проживать рядом с каждым своим учеником определенный отрезок его жизненного пути. Один из моих учеников, Леонид Лиходеев, впоследствии ставший хорошим писателем, написал как-то в письме: «...Ваши веселые палки, втыкаемые в колеса моего духовного невежества, затормозили бричку, на которой я далеко бы уехал». Наверное, метод «веселых палок» хорош на все времена... Ведь я даже царя своими глазами видел...
- Вот это жизненная панорама - от царя до Путина!
- Это было в Симферополе. Мы стояли на ступеньках магазина перед большой зеркальной витриной, и мама меня нарочно поставила на выступ, чтобы я смог лучше царя разглядеть. Николай Александрович был в серой военной форме и с задумчивым видом ехал в открытой машине. Тогда я первый раз в жизни увидел автомобиль и очень удивился. В то время я многому удивлялся и как-то огорошил отца, задав ему наивный вопрос: «Папа, а разве полицейские умирают?», потому что долгое время каждый день видел на одном и том же месте возле банка одного и того же полицейского, и пришел к мысли, что он будет так стоять вечно. Но вдруг он исчез, наступила революция, и все сразу перемешалось. Хорошо запомнил, как в Севастополь вошел первый танк, когда красные войска отбили город у белогвардейцев. Видел, как грузились последние пароходы с эмигрантами в Турцию, и на палубе все стояли буквально плечом к плечу - лишь бы уехать. А взрослые бородатые мужчины плакали, прощаясь с лошадьми, которых никак нельзя было взять с собой. Все было...
- Как вам удалось сохранить здоровье на много лет жизни, бодрость духа и ясность мысли? Наверное, никогда не пили, не курили...
- Курил, деточка, и еще как сильно курил! Прятал бычки за картину, а когда курево кончалось, вытряхивал их и делал самокрутки. Но потом бросил, лет тридцать назад, в один день. Думаю, иначе я точно не дожил бы до своих лет, потому что курение - это на самом деле ужасная мерзость, никому не нужно курить. А вот немного спирта для человеческого организма даже полезно, но не больше 50 граммов. Я много радовался в жизни, занимался любимым делом. Что касается диет, то главное, на мой взгляд, - человек никогда не должен объедаться, вреднее этого ничего нет, и ни в коем случае нельзя полнеть. У меня был дядька - сухонький, легонький, как комарик, на заводе трудился всю жизнь. Он дожил до ста пяти лет.
- Наиболее сильное впечатление театрала с многолетним стажем?
- Я имел счастье с девятилетнего возраста заниматься в театральном кружке при школе имени К. Ушинского в Севастополе, откуда я родом, и могу считаться театралом со стажем... А году в 36-м, устраиваясь на практику в училище имени Щукина, я однажды увидел в каком-то московском клубе объявление о спектакле «Леди Макбет Мценского уезда» в постановке Дикого, о котором я слышал как о прекрасном режиссере. На клубной сцене был холм из зеленого плюша, прекрасно имитирующий траву, стоял огромный медный самовар, и на этом холме с большими чашами в руках возлежали двое - сама леди Макбет и ее любовник. Я смотрел спектакль, затаив дыхание, потому что все, что происходило на сцене, казалось очень крупным, значительным, неповторимым - и подача текста, и жесты, и страсти. Но еще более сильное потрясение я испытал в конце, когда актеры вышли кланяться, и я увидел, что это - мальчики и девочки, совсем дети. Тогда я понял, что это такое - настоящий режиссер и педагог. Это человек, который способен отыскать в другом человеке возможности для колоссальной трансформации, подлинного перевоплощения.
- Что для вас счастье?
- У меня хорошая семья: жена, дочь, сын. Дочь живет в Канаде, приезжает каждый год к нам погостить, и это время - мое настоящее счастье. Сын Илья стал актером, работает в нашем ТЮЗе. Еще у меня есть специальная книга, где записаны адреса всех моих учеников. А остальное не так уж и важно. Терпения нужно очень много. Любви и терпения вам, деточки!
Ольга Клюкина,
"Саратовская панорама"